- Подсчитываете?
- Да, я произвожу расчеты; это косвенно касается и вас, виконт; я подсчитываю, что заработал банк Данглара на последнем повышении Гаити; в три дня акции поднялись с двухсот шести до четыреста девяти, а предусмотрительный банкир купил большую партию по двести шесть. По моим расчетам, он должен был заработать тысяч триста.
- Это еще не самое удачное его дело, - сказал Альбер, - заработал же он в этом году миллион на испанских облигациях.
- Послушайте, дорогой мой, - заметил Люсьен, - граф Монте-Кристо мог бы вам ответить вместе с итальянцами: Danaro e santila - Meta della metai (Деньги и святость - половина и половина). И это еще слишком много. Так что, когда мне рассказывают что-нибудь в этом роде, я только пожимаю плечами.
- Но ведь вы сами рассказали о Гаити, - сказал Монте-Кристо.
- Гаити - другое дело; Гаити - это биржевое экарте. Можно любить бульот, увлекаться винтом, обожать бостон и все же, наконец, остыть к ним; но экарте никогда не теряет своей прелести - это приправа. Итак, Данглар продал вчера по четыреста шесть и положил в карман триста тысяч франков; подожди он до сегодня, бумаги снова упали бы до двухсот пяти, и вместо того чтобы выиграть триста тысяч франков, он потерял бы тысяч двадцать - двадцать пять.
- А почему они упали с четырехсот девяти до двухсот пяти? - спросил Монте-Кристо. - Прошу извинить меня, но я полный невежда во всех этих биржевых интригах.
- Потому, - смеясь, ответил Альбер, - что известия чередуются и не совпадают.
- Черт возьми! - воскликнул граф. - Так господин Данглар рискует в один день выиграть или проиграть триста тысяч франков? Значит, он несметно богат?
- Играет вовсе не он, а госпожа Данглар, - живо воскликнул Люсьен, - это удивительно смелая женщина.
- Но ведь вы благоразумный человек, Люсьен, и, находясь у самого первоисточника, отлично знаете цену известиям; вам следовало бы останавливать ее, - заметил с улыбкой Альбер.
- Как я могу, когда даже ее мужу это не удается? - спросил Люсьен. - Вы знаете характер баронессы: она не поддается ничьему влиянию и делает только то, что захочет.
- Ну, будь я на вашем месте... - сказал Альбер.
- Что тогда?
- Я бы излечил ее; это была бы большая услуга ее будущему зятю.
- Каким образом?
- Очень просто. Я дал бы ей урок.
- Урок?
- Да. Ваше положение личного секретаря министра делает вас авторитетом в отношении всякого рода новостей, вам стоит только открыть рот, как все ваши слова немедленно стенографируются биржевиками; заставьте ее раз за разом проиграть тысяч сто франков, и она станет осторожнее.
- Я не понимаю вас, - пробормотал Люсьен.
- А между тем это очень ясно, - отвечал с неподдельным чистосердечием Альбер, - сообщите ей в одно прекрасное утро что-нибудь неслыханное, - телеграмму, содержание которой может быть известно только вам; ну, например, что накануне у Габриэль видели Генриха Четвертого, - это вызовет повышение на бирже, она захочет воспользоваться этим и, несомненно, проиграет, когда на следующий день Бошан напечатает в своей газете: "Утверждение осведомленных людей, будто бы короля Генриха Четвертого видели третьего дня у Габриэль, не соответствует действительности; этот факт никогда не имел места; король Генрих Четвертый не покидал Нового моста".
(с) Александр Дюма Граф Монте-Кристо
Комментариев нет:
Отправить комментарий